А. Н. ПЛЕЩЕЕВ -- ЧЕХОВУ
6 октября 1888 г. Петербург
6 октября.
Сейчас только прочел Вашу повесть1, дорогой Антон Павлович. Как и всегда у Вас, в ней разбросано множество тонких, психологических черт, свидетельствующих о Вашем знании жизни и большой наблюдательности. Все здесь реально, правдиво, жизненно... Местами повеяло на меня Лучанским воздухом... фигуры Петра Дмитриевича и жены его -- удались Вам и нарисованы во весь рост. Второстепенные лица -- тоже выхвачены из жизни. Но середина повести, признаюсь Вам, скучновата. Очень долго действие топчется на одном месте; повторяются иногда даже одни и те же выражения, так что читатель вместе с хозяевами начинает желать, чтоб гости разъехались поскорей. Но последние главы опять становятся интересны.
Лене показалось также не совсем правдивым в конце повести, что Петр Дмитриевич, только что плакавший перед женой о ребенке -- едва успел выйти в другую комнату -- как начал уже ломаться и комедиянствовать. Несомненно, что человек этот никогда не перестанет лгать, что он на другой же день, может быть, напустит на себя свой обычный фальшивый тон... Но чтоб он -- минуту спустя после искреннего порыва и слез принялся за лганье,-- воля Ваша, это мне кажется шаржированным, неверным. Еще замечу следующее: разговор Ольги Михайловны с бабами о родах и та подробность, что затылок мужа вдруг бросился ей в глаза, отзывается подражанием "Анне Карениной", где Долли также разговаривает в подобном положении с бабами и где Анна вдруг замечает уродливые уши у мужа. Наконец последнее замечание (это, пожалуй, мелочь -- недосмотр, но все-таки лучше бы исправить): в Петербурге нет медицинского факультета, а студент два раза отвечает Ольге, что он на медицинском факультете. Не поставить ли -- Я медик, или "я в Медицинской Академии"?
Что касается до "направления", о котором Вы мне писали в одном из Ваших писем, то -- я не вижу в Вашем рассказе никакого направления. В принципиальном отношении тут нет ничего ни против либерализма, ни против консерватизма; и я решительно не понимаю, почему -- если б выкинуть из повести одну или две фразы -- она бы приобрела тенденциозный характер? Ни либеральной, ни консервативной она бы не сделалась, В Петре Дмитриевиче осмеивается человек, напускающий на себя модный консерватизм; повторяющий как попугай консервативные фразы, хотя он в душе вовсе не консерватор, а просто пустой человек без всякой политической окраски, без всякого убеждения; лгун и мелкая натуришка. Никто в Вас не усмотрел бы желания осмеивать консерватизм и консерваторов. Вы очень энергично отстаиваете Вашу душевную независимость; и справедливо порицаете доходящую до мелочности боязнь людей либерального направления, чтоб их не заподозрили в консерватизме; но -- простите меня, Антон Павлович -- нет ли у Вас тоже некоторой боязни -- чтоб Вас не сочли за либерала? Вам прежде всего ненавистна фальшь -- как в либералах,"так и в консерваторах. Это прекрасно; и каждый честный и искренний человек может только сочувствовать Вам в этом. Но в Вашем рас- сказе Вы смеетесь над украинофилом, "желающим освободить Малороссию от русского ига", и над человеком 60-х годов, застывшим в идеях этой эпохи,-- за что собственно? Вы сами прибавляете, что он искренен и что дурного он ничего не говорит. Другое дело, если б он напускал на себя эти идеи -- не будучи убежден в их справедливости или если б, прикрываясь ими, он делал гадости? Таких действительно бичевать следует... Украина фила в особенности я бы выкинул. Верьте, что это бы не повредило объективизму повести. Дядюшка либерал достаточно бы оградил Вас от подозрений в либерализме, в тенденциозности в эту сторону. (Мне сдается, что Вы, изображая этого украинофила, имели перед собой Павла Линтварева, который -- хотя и без бороды -- но всё больше молчит и думает... может быть, действительно думает об освобождении Малороссии.)
то это будет ужасно жаль, потому что он хотя и не является в рассказе, но необыкновенно мил с своей фразой: "помолчите немножко, защита".
Крепко жму Вашу руку и нетерпеливо жду Вашего приезда.
Ваш душевно А. Плещеев.
Примечания:
1 "Именины".