Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "К"

1. Житейские сцены. Глава V

Входимость: 1. Размер: 14кб.

Часть текста: его. Зрители были растроганы этой сценой чуть не до слез. Ночь после этого бала господин Тупицын провел такую, какой, по сладости чувств, его волновавших, он не проводил с самой свадьбы своей. Госпожа Тупицына сдержала свое слово и прислала Маше билет. Несмотря на все сопротивления, Маша, наконец, должна была уступить просьбам отца. Одевшись в белое кисейное платье и убравши свою русую головку гирляндою из голубых цветов, она отправилась тоже на бал, в возке, который выпросил для нее Шатров у жены директора гимназии. Не знаю, много ли удовольствия доставил ей этот бал, где не было ее жениха, но зато Василий Степанович находился в неизъяснимом восторге. Прижавшись где-то в уголке, он не спускал глаз с своей Маши, и если ее приглашал танцовать кто-нибудь из губернских львов, старик самодовольно поглядывал на окружающих и, казалось, старался вычитать на их лицах то восхищение, которым так полно было его собственное сердце. Две недели прошло после бала. В течение этих двух недель Василий Степанович заходил раза три к г. Тупицыну за распиской, но все как-то неудачно: то гости были у него, то самого его не было дома. В одно ноябрьское утро господин Тупицын был внезапно опечален письмом, полученным с почты. Круглое, как тарелка, лицо его, обнесенное черными густыми бакенбардами и редко принимавшее озабоченное выражение, если он не был занят государственными делами, вдруг помрачилось. Перечитав письмо раза три, от "вашего превосходительства" до "покорнейший и преданнейший слуга", он сложил его и бросил на стол, а сам принялся шагать из угла в угол по кабинету, размахивая шнурками своего великолепного халата из термаламы. Кабинет господина Тупицына, подобно всем кабинетам деловых людей, был завален книгами...

2. Былое ("Картины далекого детства... ")

Входимость: 1. Размер: 3кб.

Часть текста: ("Картины далекого детства... ") БЫЛОЕ 1 Картины далекого детства Порой предо мною встают... И вижу опять я знакомый, Весь в белых кувшинчиках пруд. Вокруг него темная чаща, Где сотни звучат голосов; И узкая вьется тропинка К нему между цепких кустов. То был уголок мой любимый В запущенном старом саду. Сюда с своей детскою думой, Бывало, всегда я иду. Под сень этих дубов могучих И трепетных белых берез Я детскую радость и слезы, В груди накипевшие, нес. И ласково так их вершины, Казалось в ответ мне шумят, Что, слушая их, я каким-то Был сладостным чувством объят... 2 И "детскую" нашу я вижу... В углу с образами киот... Лампада пред ними... сиянье Вокруг она тихое льет. Давно меня спать уложили, Но я всё не сплю и очей Свести не могу любопытных С молящейся няни моей. Крестясь и вздыхая, старушка Кладет за поклоном поклон... И много она называла Мне близких и милых имен. Вот стала она на колени; Лицо ее мокро от слез. "О чем она плачет?" - невольно Во мне шевелился вопрос. "Прости мне мои прегрешенья!" - Дрожащие шепчут уста... А я себе думаю: "Чем же Она прогневила Христа?" 3 А вот и другая картина: Морозная ночь и луна... Равнина, покрытая снегом; Немая вокруг тишина.... По гладкой, как скатерть, дороге Мы едем в...

3. Пашинцев. Глава V. Ухабинская публика

Входимость: 1. Размер: 39кб.

Часть текста: Кроме шести люстр, постоянно зажигавшихся в простые клубные дни (ухабинская публика в течение всей зимы отплясывала в собрании каждую среду), но стенам горели повсюду свечи, отчего была нестерпимая духота. Снаружи здание тоже иллюминовали, и на улице густая толпа народа любовалась на длинные ряды плошек, украшавших балкон и тротуарные тумбочки, нисколько не боясь возвратиться домой с головною болью от чада и копоти. У подъезда обнаруживалось необыкновенное движение, кареты подъезжали одна за другой, и из них с легкостью сильфид выскакивали очаровательные ухабинские дамы в необозримых кринолинах, сопровождаемые мужьями в черных фраках и белых галстуках или в серебряных и золотых эполетах. Мужья не уподоблялись сильфам, они довольно тяжеловато и с озабоченным видом ступали по устланным ковровыми половиками ступеням лестницы; на лице многих из них можно было прочесть грибоедовский стих: "Бал вещь хорошая, неволя-то горька!" Молодые, развязные кавалеры опережали мужей и жен и спешили, сбросив с себя шинель, подойти к зеркалу, висевшему в прихожей, чтобы поправить свои помятые шляпой или каской прически. Для этой надобности лежала на столике под зеркалом щетка грязноватого свойства. Зал наполнялся быстро и начинал представлять для глаз весьма живописную пестроту: розовые, голубые, белые платья, аксельбанты, красные панталоны, звезды на фраках и на мундирах, Станиславы на шее,...

4. Житейские сцены. Глава IX

Входимость: 3. Размер: 8кб.

Часть текста: от слез веки, но тем не менее не щадил ее и, усевшись при ней, осаждал ее всякого рода любезностями. Она ничего не слыхала и наудачу отвечала то да, то нет. Ответы ее были почти всегда невпопад. Относительно денег, которые следовало внести, Подгонялов сказал казначею, что на другое утро чем свет они будут доставлены. Когда Василии Степанович, и Маша остались вдвоем, старик подошел к дочери, сидевшей молча на диване, и, гладя ее густые, мягкие волосы, произнес: -- Ты не сокрушайся, Машенька, это ничего, что помолвка была: мало ли и после помолвки расходятся! Это все ничего, не горюй, голубчик. Я приискал теперь в уме такое средство, что мы Подгонялова спровадим. -- Полно, -- с грустною улыбкой отвечала Маша: -- полно, отец; все кончено -- ты напрасно думаешь, что я так сокрушаюсь. Я предала себя воле божией. -- Нет, ты этого не говори, Маша, что все кончено. Еще господь милостив, все в его руках; а что ты сокрушаешься, я это вижу, отцовское сердце не солжет, Маша; я все вижу. Только опять-таки я тебе говорю, погоди, увидишь; уж есть средство такое: и под суд не пойду, и за Подгоняловым не будешь. Маше показалось в эту минуту, что лицо старика приняло какое-то странное выражение, какого она прежде не подмечала: выражение грусти и решительности в то же время. -- Тебе нужно...