Поиск по творчеству и критике
Cлово "CELA"
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: подбородком, образовывали около лица весьма красивую рамку. Околесин был, как это выказывалось во всех приемах его, чрезвычайно высокого мнения о своей наружности. Он не мог пройти мимо зеркала, а иногда даже просто мимо какой-нибудь гладко выполированной вещи, чтоб не посмотреться и не поправить своих воротничков. Эта уверенность в непогрешимости своей физиономии заставляла его считать себя страшным для женского пола ловеласом. Он вполне убежден был, что ни одна женщина не может устоять перед ним, и рассказывал, в подтверждение этого, тысячу более или менее неправдоподобных историй, которых он был героем. Все эти истории обыкновенно заключались какой-нибудь сентенцией, произнесенной тоном ментора, человека, прошедшего через огонь и воду и потерявшего способность увлекаться. За исключением этих слабых сторон, Околесин был очень хороший малый, умевший со всеми ужиться, слывший между приятелями за хорошего товарища и оживлявший всякую компанию своей веселой, неумолкаемой болтовней. Кроме того, он был человек достаточный, имел хорошее место и связи в служебной аристократии; играл с незначительными лицами в преферанс по большой; любезничал с их женами, которым доставал французские романы и билеты в театр; устраивал пикники и, по временам, не прочь был потолковать о предметах философского содержания. Он даже хвалился знакомством своим с учеными и литераторами и иногда, поймав на лету, за хорошим обедом, какую-нибудь идейку, почитал обязанностью всюду разглашать ее, в некоторых кружках выдавая ее за свою собственную, в других же, прибавляя обычную фразу: "Как недавно выразился такой-то". Околесин и Ломтев воспитывались в одном учебном заведении. Околесин уже был на выходе, когда Ломтев только что начинал курс. Это не мешало им, однако ж,...
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: у него не было. Он умел очень мило рассказать анекдот, сострить насчет ближнего, особенно если этот ближний не принадлежал к числу сильных мира сего, умел ловко вклеить в разговор цитату из модного французского романа; и прослыл он человеком умным, тогда как ум его глядел весьма недалеко. Относительно понятий о нравственности он всегда был на стороне большинства и придерживался той обыденной, узкой морали, которую можно сравнить с монетой, перебывавшею в стольких руках, что на ней совершенно изгладились все знаки, определявшие ее стоимость, но потому-то именно и успел заслужить название глубоко нравственного человека, хотя правила, руководившие им, были очень шатки и не один грешок лежал у него на совести. Ни одна лотерея в пользу бедных, ни один домашний спектакль не обходились без его участия. Он неподражаемо исполнял роли jeunes premiers {Первых любовников (фр.). } и имел приятный, хотя несильный тенор, приводивший дам в непритворный восторг, и вот про него говорили, что он человек с добрым, чувствительным сердцем, хотя доброты его только и хватало на публичную, гласную филантропию, а чувствительность проявлялась в одном пении франузских романсов и водевильных куплетов, тогда как в душе его свил себе гнездо самый черствый, самый подленький эгоизм. С юных лет Пашинцев заботился всего более о связях. Чтобы втереться в...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: Байрон Джордж Гордон. Часы досуга. Наполним опять наши кубки! (В. Мазуркевич) НАПОЛНИМЪ ОПЯТЬ НАШИ КУБКИ!.. ПЕСНЯ. (Fill the goblet again. А song). Наполнимъ опять наши кубки виномъ, Восторгъ озаряетъ мне душу огнемъ. Что-жъ, пьемъ! Кто не пьетъ?.. Жизнь -- изменчивый кругъ, Одно лишь вино не обманетъ, какъ другъ. Я многое пережилъ въ жизни моей, Я грелся въ сiянье сверкавшихъ очей, Любилъ,-- кто не любитъ,-- и жгучая власть Въ груди пробуждала блаженство и страсть. Въ дни юности въ сердце дышала весна, Я грезилъ, что дружба мне будетъ верна; Друзей кто не знаетъ, -- ошибся я въ нихъ; Вино! Ты куда постояннее ихъ! Возлюбленной сердце похитилъ другой, Изменчива дружба, какъ солнце зимой... Вино, ты стареешь,-- кто-жъ нетъ? -- но притомъ Растутъ совершенства въ тебе съ каждымъ днемъ. Когда предъ возлюбленной склонитъ другой Колени, пылаемъ мы ревностью злой. Но кто не ревнивъ?.. У вина-же, ей-ей, Чемъ больше поклонниковъ, темъ веселей. Пусть юность промчится съ ея суетой, Въ вине подъ конецъ обретемъ мы покой, Поверивъ,-- не правда-ль,-- седой старине, Что истина скрыта въ бокале на дне. Когда-то былъ ящикъ Пандоры раскрытъ, Съ техъ поръ надъ землею несчастье царитъ; Надежда,-- не такъ-ли,-- намъ въ горе дана, Но нетъ намъ нужды въ ней за чашей вина. Приветъ винограду! Пусть лето пройдетъ,-- Подъ старость онъ все-же веселье несетъ,-- Умремъ мы,-- да кто-жъ не умретъ? -- но и тамъ Пусть въ небе льетъ Геба струю твою намъ. Примечания: Въ одномъ изъ писемъ къ неизвестному лицу, незадолго передъ окончательнымъ отъездомъ изъ Италiи въ Грецiю (1823), Байронъ говоритъ: "Миссъ Чавортъ была на два года старше меня. Она вышла за человека изъ старинной и почтенной семьи, но ея супружество было не счастливее моего. Впрочемъ, ея поведенiе въ отношенiи къ мужу было безукоризненно, но они не сошлись характерами. Я не видалъ ея несколько летъ. Только въ январе 1814 г. мне представился случай ее увидеть. Съ ея согласiя, я готовился сделать ей визитъ; но моя сестра, всегда имевшая на меня больше влiянiя, нежели кто либо другой, уговорила меня не делать этого. "Если ты пойдешь къ ней", говорила она,-- то, пожалуй, опять влюбишься, и выйдетъ сцена; одинъ шагъ ведетъ на собою другой, et cela fera un éclat".